Испания 2008

Решил я посетить ежегодное собрание Европейской Академии Эстетической Стоматологии (European Academy of Esthetic Dentistry- EAED). Озаботился я об этом за полгода, потому успел и билеты купить в основной зал, и номер у меня куда больше, чем у многих квартира. Когда смотрел на сайте за месяц до начала, то не было ни мест в основном зале, ни даже билетов на Гала-ужин, который является совершенно отдельным шоу.

Чтобы не возиться с визой, полетел Финнэйром через Хельсинки, благо финская виза у большинства питерцев годовая и делать ее проще всех других вместе взятых, даже ехать в посольство не обязательно. Отдал немного денег (что-то около 100 долларов) специально обученным товарищам, приложил анкету, паспорт и пару фотографий, и через две недели годовая мультивиза как с куста.

Впервые за мою долгую практику полетов рейс Петербург-Хельсинки выполняла не авиакомпания «Россия», которой раньше Финнэйр тупо перепродавала свои рейсы, а настоящий Финнэйр. То ли многочисленные жалобы клиентов, честно уплативших деньги финской компании и поимевших за свои кровные все прелести отечественного обслуживания, то ли народу теперь летает много и хитрые финны решили, что «такая корова нужна самому». Но долетели нормально. Правда, без приключений, как всегда, не обошлось. Самолет благополучно подрулил к трубе. Все уже нацелились в нее метнуться, но нас почему-то никто не выпускал. Ждали минут пятнадцать, как вдруг подкатили обычный трап к задней двери и стали всех выпускать через нее. Сначала я решил, что у финнов трубу прорвало или еще какая с ней неприятность, но оказалось все куда интереснее. У выхода из самолета стояли полицейские, которые внимательно вглядывались в лица каждого выходящего. Нужный им товарищ, судя по всему, хвастаться лицом не спешил, потому когда все вышли, полицейские рванули в самолет и аккуратно вывели из него дядечку, настолько простого и порядочного вида, что наручники на нем смотрелись явно издевательски. В общем, в самолете летел, судя по всему, настоящий злодей, а никто и не догадался.

Отдельно хочу вспомнить, как пролетали над Францией. Облачность была такая, что создавалось полное ощущение не облаков, а бескрайней снежной пустыни. Такую плотную, ровную и необычную облачность я никогда не видел. А когда подлетели к Андорре, то было совершенно замечательное зрелище, когда из-под облаков взмывали горы, а облака клубились у их подножья. Андорра все облака отсекла напрочь, и над всей Испанией была яркая солнечная погода. Я первый раз увидел у себя на телефоне прогноз погоды, в котором были не просто яркие большие солнышки, а еще и красный раскаленный термометр, предупреждающий, что температура воздуха превышает 35 градусов тепла.

В аэропорту я взял такси, и началась вечная испанская беда. Практически ни один испанец из встретившихся мне в Испании за пять моих посещений этой страны, не знает английский не то чтобы хорошо, они его ВООБЩЕ не знают. Водитель такси в Мадриде, столице Испании, не знает слов «километр», «минуты», «ехать быстро» и т.д. Он не знает ДАЖЕ ЦИФР по-английски! Пока мы ехали в отель — турки играли с немцами в полуфинале — водила так и не смог мне объяснить на английском, какой счет. Пришлось мне вспоминать испанские цифры, благо мне легче перевести «трес-уно», чем ему почесаться. Причем это касается не одного конкретно взятого водителя! Это касается всех испанцев во всем испанском королевстве! Больше всего меня бесило, что даже в заведомо туристических местах, где кроме туристов не бывает вообще никого, все буклеты, меню, объявления и надписи ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на испанском языке! Буду к этой теме возвращаться еще.

В общем, только в результате того, что я благоразумно распечатал название отеля и адрес на бумажке и сунул ее в нос водителю, мне повезло попасть в нужный отель всего через полчаса езды и воплей на испанском языке по поводу игры «Турция-Германия». Несмотря на то, что испанский язык я никогда не учил, я узнал про водителя много хорошего. Он, оказывается, знает очень много русских людей, многих возил, сам как-то бывал в Петербурге, очень хочет, чтобы турки выиграли, потому что немцы в финале будут куда страшнее и много чего другого, и знает по-русски слова «будем», «поехали» и «спасибо». Я был в шоке. Оказывается, в трудной ситуации я начинаю понимать по-испански.

В отеле первый, кого я встретил из знакомых, был Галип Гюрель, который радостно бегал по отелю и кричал, что турки выигрывают «один-ноль» у немцев. Ровно через полчаса турки проиграли «два-три» и на том дело кончилось. Галипа Гюреля в тот вечер в отеле никто не видел. Видимо, заливал горе в ближайшем баре.

Номер у меня был просто гигантский. Кровати еще больше, чем в предыдущую поездку, а между кроватями и телевизором было такое расстояние, что очки не всегда выручали, требовался телескоп. Интернет в этой пятизвездочной гостинице был бесплатный в каждом номере. Но опять не беспроводной, а через шнурок. Вся засада была в том, что шнурка не было, а надо было его купить в автоматическом мини-баре всего за 7 евро. Ну да ладно, в отместку я забрал шнурок с собой, ибо раз я за него платил, то он мой. Инет был вполне сносный, что помогло мне скоротать остаток вечера, ибо ни одного русского в отеле я в тот день не нашел.

Зато на следующее утро я обнаружил целую делегацию литовцев, которые очень хорошо общались по-русски, несмотря на вековую ненависть как к языку, так и к его носителям. Ребята и девчата в результате оказались на редкость дружелюбными, про «гадскую Россию» за три дня вспомнили всего пару раз и были совсем не настолько тормозные, насколько мы их привыкли считать. Общались мы все три дня очень тесно, и при прощании лично я искренне жалел, что мы расстаемся. Ну а когда нашлись еще четверо питерцев, пара-тройка москвичей и даже Коля Бахуринский из Украины, то стало и вовсе легко и приятно. Перспектива вести несколько дней великосветские беседы на английском языке испарилась сразу же, как появился питерский имплантолог и забористо объяснил, что он думает об испанцах и их нравах. Коля Бахуринский вовсю светил бейджиком с именем «Микола» и вел себя несколько странно. В зале я с ним посидел всего один раз, все остальное время он стоял в коридоре и у всех проходящих спрашивал, не встречали ли они Нитсана Бичачу. Ответ, что Бичача тут бегал все утро в грязных мятых джинсах и таком же клетчатом пиджаке, его не устраивал. Ему Бичача нужен был прямо сейчас. У меня сложилось впечатление, что Коля приехал на заседание EAED исключительно для того, чтобы постоять два дня в коридоре и поискать там Бичачу. Микола стоял в коридоре утром, днем и вечером два дня подряд. На третий день он, наверное, обиделся и уехал. Видел ли он Бичачу, осталось тайной. Спрошу при встрече.

Если быть откровенным, то за три дня было очень много докладов, но реально интересно было смотреть и слушать штук пять, не больше. Остальное время народ ходил на кофе-брейки, активно общался друг с другом или пил в баре. В первый день я вынес для себя из докладов две откровенно банальные истины. Первая: много кости — хорошо для эстетики в имплантации, мало кости — плохо. Вторая истина: керамика на цирконии круче, чем керамика на обычном металле. В общем-то, с этим сложно было спорить, потому пришлось согласиться с докладчиками.

Первый день лекций был четверг 26 июня, и после научной программы пятеро питерских, естественно, собрались и пошли в ближайший бар, где был телевизор. Там мы сели болеть за наших в полуфинальной игре «Испания-Россия». В бар набилось народу, как сельдей в бочке. Правда, распределился народ очень неравномерно в двух половинах бара. В одной половине сидело три-четыре десятка испанцев и отчаянно болело за Испанию. В другой половине сидели только ПЯТЬ питерских товарищей и старательно сдерживали свои эмоции, чтобы их не побили. Если в бар заходили новые посетители, то они сначала не могли понять, почему на одной половине бара никого нет, и радостно бросались садиться рядом с нами. Но их хватало до первых наших слов, сказанных по-русски. Как только испанцы понимали, с кем рядом сидят, они сразу уходили жаться на «свою половину». Судя по всему, они точно так же боялись нас, как и мы их. А мы реально опасались, что нас к концу игры побьют, а потому старательно складывали себе под диванчик пустые бутылки из-под пива и втихую договаривались, кто кого будет бить и где сидят наиболее опасные внешне противники. К двери мы были ближе всех, а потому надеялись, что в случае чего просто пройдем сквозь стеклянную дверь и убежим. Нужно отдать должное испанцам. Вели они себя по отношению к нам очень корректно, и даже если кто-то из особенно напившихся начинал выкрикивать какие-то ругательства в отношении российских игроков на поле, то его свои же сразу и одергивали. Когда нам забили первый гол и испанцы, естественно, не могли сдержать эмоций и орали как оглашенные, то, чтобы мы не обижались, один из них даже подошел и пожал нам всем по очереди руку. Наши, как все знают, позорно продули со счетом «ноль-три», и мы, даже не дождавшись конца игры, помахали радостным испанцам и грустно удалились. Из приколов той игры был официант, который, как обычно, не знал ни слова по-английски, и носил нам не то, что мы заказывали, впрочем, к этому мы в Испании просто привыкли и уже не обращали внимания. Один наш имплантолог все время хотел есть, а в баре было только выпить. Так в результате заслали девушку куда-то в магазин, она притащила пакет с едой, и нам сделали бутерброды с ветчиной. Мы сначала сказали «четыре», а потом посчитали внимательнее и изменили заказ на «пять». Принесли нам не четыре и не пять, а ровно девять бутербродов. Семь мы съели, а два лежали на тарелке, и на них постоянно садилась муха. Я накрыл бутерброды салфеткой, чтобы она их не загадила, но прибежал официант и тарелку сразу утащил. Объяснить ему, что в той тарелке осталось еще два наших бутерброда и что салфетка на них лежит просто как защита от мухи, было нереально. Так в тот день в баре мы потеряли два бутерброда и веру в отечественный футбол. Питерцы пошли заливать горе вискариком, а я сходил в соседний ресторан посидеть с литовцами, которые соболезновали мне по поводу проигрыша сборной России еще почти час, с трудом сдерживая счастливые улыбки на лице.

На второй день далеко не все проснулись и вышли на лекции вовремя. Те, кто проспал, ничего не потеряли, так как ничего интересного на второй день лекций не происходило. Если в первый день я узнал две банальные истины, то во второй ни одной. Зато много интересного происходило после лекций. Я знал, что у меня единственный шанс посмотреть Мадрид, в котором никогда не был и вряд ли буду. Другие тоже это понимали, а потому решили дружно поехать в музей «Прадо». «Дружно» — это, конечно, сильно сказано. Половина не пришла вовремя, другие пришли не к тому входу, третьи вообще уехали в другие места. По музею мы ходили не очень долго, т.к. английские аннотации были только в зале Гойи, а все остальное читать по-испански было как-то не в тему. Кроме того, у нас наметились инвалиды со стертыми ногами, а потому вышли мы оттуда изрядно поредевшими рядами. Ряды еще больше поредели, когда литовцы на просьбу подождать пару минут выхода из музея питерских товарищей отреагировали весьма адекватно, побежав и сев в автобус. Когда я потом их спрашивал, зачем они это сделали, они отвечали, что просто ждали нас в автобусе, а автобус тронулся раньше, чем мы к нему подошли. Логика была настолько железной, что упрекнуть их было не в чем. Потому мы, питерские, опять впятером сели в туристический автобус и поехали на экскурсию. Автобус был двухэтажный, с открытым вторым этажом, куда мы радостно взобрались, впервые увидев в Испании кнопки с экскурсиями на разных языках. Мы тут же воткнули наушники и стали слушать экскурсию. Экскурсия была не то чтобы неинтересной, она на половину состояла из слов «и так далее». Практически каждая вторая фраза, а иногда и несколько фраз подряд оканчивались словами «и так далее». Поэтому я решил сосредоточиться на фотографировании окрестностей. Испанцы сделали все возможное, чтобы затруднить этот процесс. Если ты сидишь, то в кадр постоянно попадают перила ограждения, которые сделаны так узко, что между ними мой фотоаппарат просто не пролезал. А если ты пытаешься встать и фотографировать стоя, чтобы перила не попадали в кадр, то ты рискуешь не только фотоаппаратом, но и головой в прямом смысле слова, ибо автобус постоянно проезжал под деревьями, которые так и норовили долбануть тебя по голове, даже если ты сидишь, а уж стоячего товарища они просто сбросили бы под колеса задней машины. Так что хороших фотографий не вышло. Тогда нам быстро наскучило и это занятие. Я вспомнил, что литовцы намекали на какое-то туристическое место, где вечером показывают фламенко под выпивку и закуску. Мы решили не отставать от ближнего зарубежья, быстро нашли в рекламе подобное заведение и решили в него направиться. У меня был с собой навигатор, что нас очень порадовало. Иначе, с нашим знанием испанского и полным незнанием испанцами английского мы бы никогда не попали на маленькую заброшенную улицу, где находился этот ресторан. А если бы и попали, то ни за что бы не поверили, что там ходят порядочные туристы. Перво-наперво пятерым голодным русским заявили на дикой смеси англо-испанского (из английского языка там были только междометия), что во время представления можно только пить, а есть там нельзя, только легкие закуски (тапас по-испански). Мы решили пойти и на эту жертву, тем более что при желании можно и закусками обожраться. На входе стоял, судя по виду, явно не испанец, а англичанин, который говорил на чистейшем английском. Он был единственным во всем заведении носителем языка, поэтому мы с ним смогли объясниться, и он нас заверил, что если взять специальную тарелку закусок, то там закусок будет столько, что хватит на всю компанию. Хилый и пошлый англичанин: Мы на всякий случай взяли целых две таких тарелки. Нам их хватило минут на пять даже с учетом того, что к нарезанному копченому лососю и бекону нам не подали ни одной вилки. Пришлось есть руками. Естественно, после такой соленой еды захотелось пить. В ресторане, который в буклетах позиционируется как исключительно туристический, где дают два раза в вечер шоу фламенко и где, естественно, испанцев вообще не бывает, официант так и не смог осилить заказ «Mineral water, no gas». Спасло только подсознательное знание «Аква минерале». Но вот как по-испански стакан или бутылка, никто уже не вспомнил. Нас было пятеро, и мы заказали четыре стакана минеральной воды, т.к. пятый пил исключительно вино. Нам принесли ПЯТЬ бутылок минеральной воды с газом, к которым торжественно установили четыре стакана со льдом. Объясняться с официантом сил уже не было, поэтому мы всю первую половину фламенко пили газированную воду, доедали куски лосося руками и дико ржали, чем изрядно оскорбляли половину присутствующих. Пришлось уйти с половины представления. Мы нашли очень приличный ресторан, с прекрасной морской кухней (по дороге, конечно, были еще заведения, но, прочитав на входе список блюд, из которых поняли только одно слово «пердита», мы туда заходить позорно забоялись). Заказали вино для всех, а я, как обычно, попросил стакан минеральной воды без газа. Официант совсем ничего не понял, и когда он притащил и выставил на стол почему-то ДВЕ БУТЫЛКИ минеральной воды, ресторан минут десять сотрясали вопли, всхлипы и изнеможенное ржание пяти русских посетителей. Испанцы испуганно забились в другой угол и без перерыва лопотали на своем языке, никак не понимая, почему две бутылки воды вызывают у русских такую странную реакцию. Наверное, все списали на загадочную русскую душу. Поели мы там прекрасно, выпили еще прекраснее и благополучно вернулись домой. Без вечерних посиделок в баре, конечно же, не обошлось, тем более что к нам присоединилась только что приехавшая профессор Соловьева А.М., и ближе к трем часам ночи, когда бар закрыли и нас просто выгнали, мы пошли по номерам. На третий день пришлось встать очень рано, т.к. подлые организаторы самые интересные доклады сделали первыми. Остальные доклады были такими, что никто на них не остался. Мы с хирургом пошли загорать в бассейн, литовцы уехали совершать набеги на магазины, остальные подевались вообще непонятно куда. Через полтора часа на солнце, при температуре 37 градусов, мы благоразумно решили пойти в номер и проспать там до самого торжественного ужина, т.к. встали рано и явно нужно было хоть чуть-чуть отдохнуть. Торжественный ужин был назначен на девять часов вечера, поэтому в восемь тридцать всех затолкали в автобус и куда-то повезли. Везли долго, к девяти мы не успели, чему потом очень радовались, т.к. простояли мы в холле какой-то пятизвездочной гостиницы еще не меньше часа, прежде чем нас пустили внутрь. Во время ужина, как всегда, были хвалебные речи членов Академии в адрес друг друга, как всегда, избрали нового Президента, как всегда, в течение часа рассказывалось, как хорошо было при старом и как замечательно будет при новом. Время от времени все это прерывалось пением арий из опер на испанском, естественно, языке. Пригласили явно не ведущих певцов из мадридской оперы, а каких-то бродячих музыкантов, а потому, хоть все и изрядно наклюкались, но петь у них получалось не очень хорошо. С нами за столом сидел казначей Академии, поэтому мы язвительно ему замечали, что он сам это все оплатил, пусть теперь слушает. Казначей весело отшучивался, что он знает только, СКОЛЬКО он платил, а кому и за что, выбирал не он. Меню, кстати, было шокирующим. Как только мы расселись, я сразу его изучил. Первое, что бросилось в глаза — «Srtrawberry Gaspacho». Я попросил объяснить мне, что это такое. Никто не смог. Когда этот супчик принесли, все поняли, что я был очень и очень прав в своих опасениях. Холодный суп из помидоров был заправлен пюре из клубники. За нашим столом не нашлось ни одного человека, настолько голодного, чтобы съесть этот суп. Когда эта красная жидкость попадала в рот, то сначала был вкус помидоров, который тут же сменялся вкусом и запахом клубники. Сознание отказывалось воспринимать такое сочетание, в мозгу все путалось, глаза начинали косить, язык пытался выплюнуть каку. Официанты вежливо спрашивали, можно ли унести суп или сеньор будет его доедать. Только наше плохое знание испанского простонародного фольклора спасло официантов от смертельно обидного познания нашего мнения об этом супе. Казначею опять язвительно было предложено доесть суп, раз он за него заплатил. Другие закуски были столь же изысканными, например «кристаллизованная дыня с паштетом». Если бы я не был столь добрым стоматологом, то пошел бы занимать очередь из желающих убить главного повара. Утешало только то, что если старая фраза о том, что «мысль материальна», истинна, то он к тому моменту, скорее всего, и так уже корчился в агонии от мыслей трех сотен человек в этом зале. В общем, в таком примерно духе прошло все празднество. Гала-ужин обставлялся со всей помпой, на приглашении был указан dress code «Black Tie», поэтому большинство ждало обычной в таких случаях дискотеки. С дискотекой случился явный облом, потому что в два часа ночи все вдруг засобирались и пошли по автобусам. Примерно час не могли усесться, т.к. прощались друг с другом, потом ехали до отеля, в общем, приехали в четвертом часу ночи, после чего, естественно, большинство пошло не спать, а сидеть в баре.

Ну и последнее приключение, которое произошло, как обычно, в самолете: при приземлении нас так трясло, что обвалилась перегородка между бизнес- и эконом-классом. Эконом-класс сидел за перегородкой и заметил, что она падает: люди выставили руки и оттолкнули ее от себя. А в бизнес-классе презрительно сидели спиной к экономам и падающую перегородку видеть не могли, за что и получили по голове со всей дури. Стюардесса, быстро прикинув в уме, на сколько миллионов евро засудят ее любимую авиакомпанию Финнэйр, попыталась совершить подвиг, сбегала за льдом, засунула его в клизму, обернула полотенцем и лично прикладывала к головам пострадавших. Весь эконом-класс пострадавшим бизнес-пассажирам с клизмой на головах так искренне и радостно сочувствовал, что невозможно было удержаться и не присоединиться. Больше приключений в эту поездку не было.