Не помню, писал ли я уже про то, что с детства не любил музыку. У меня было очень тяжелое в этом плане детство. Половину его я провел в оперном театре и половину в консерватории, где работала моя мама. Обычно я там делал уроки, т.к. до дома было ехать далеко и я ждал маму, иногда хулиганил, иногда подсказывал народным артистам слова арий, которые они постоянно забывали или путали, иногда сидел в кабинете пожарной охраны (до сих пор помню многие названия марок огнетушителей наизусть, например, ОХП-10). Мама имела два высших музыкальных образования и одно среднее и искренне считала, что каждый интеллигентный человек должен пройти хотя бы 7 классов музыкальной школы. Меня сия чаша не миновала тоже. После недолгого, но кровопролитного сражения мы с мамой остановились на том, что если я ей покажу диплом о семилетнем музыкальном образовании, то она от меня отстанет с этим вопросом навсегда. И я пошел с нею набиваться в ученики по классу аккордеона к ее хорошему знакомому. Хороший знакомый был весом килограммов 150 и аккордеон мог держать одной рукой. Звали его Эдуард Газаров и был он очень известным в те времена аккордеонистом.

Посмотрев на маленького и щуплого третьеклассника, он сразу заявил, что такой, как я, аккордеон в руках не удержит. Я уже было обрадовался и потянул маму за руку в сторону выхода, но моя мама — не баллистическая ракета, ее так просто с цели не собьешь. Мама ушла с Эдиком в соседнюю комнату и стала настаивать. Не знаю, на чем она там у него стояла, но Эдик вернулся изрядно помятый и сказал, что если я буду каждое утро пить чай или воду с восемью кусками или ложками сахара, то тогда, может, он меня и возьмет в обучение. Будучи врачом, нынче я слабо представляю, почему 8 кусков сахара с чаем каждое утро могли придать мне такие дикие силы, что аккордеон должен был показаться мне пушинкой. Если честно, то мне до сих пор кажется, что он просто хотел, чтобы я загнулся от сахарного диабета и от него отстал. Но я выжил и приперся к нему 1 сентября с мамой и аккордеоном прямо в школу. Эдик сильно удивился, увидев меня не только живым, но и относительно здоровым. Мало того, я даже улыбался, правда, как-то немного подленько, но он этого не заметил. Пришлось меня взять. Он пожалел о своем поведении дважды. Первый раз уже через год. Он пожалел, что хотел меня угробить, а не сразу взял в ученики. С первого же года я проявил удивительное рвение, сидел за аккордеоном от трех до шести часов в день (мама с ее абсолютным музыкальным слухом закрывалась в своей комнате и накрывала голову подушкой, чтобы было не так больно ушам) и сдал экзамены сразу за первый и второй класс. Эдик был в легком шоке и от расстройства даже еще немного растолстел. Во второй год все повторилось, и я сдал экзамены за третий и четвертый класс и все на отлично. Эдик стал ходить по школе со мной за руку и всем рассказывать, как он меня сразу заметил и еле уговорил заниматься аккордеоном, потому что такой талант нельзя было зарывать в землю. На третий год я сдал пятый и шестой классы и тоже, как понимаете, не на двойки. Когда я учился четвертый год за седьмой класс, вокруг уже бегали все преподаватели, довольно потирали ручки, ахали и охали и готовили мне место в консерватории. Мама не могла нарадоваться, Эдик улыбался до ушей, но никто не знал, какую подлость и какое хамство я затаил в глубине моей детской души. Вот тут Эдик пожалел обо всем второй раз. Сразу после экзаменов за седьмой класс я потребовал выписать мне диплом об окончании семилетней музыкальной школы, пришел к маме, торжественно ей всучил этот диплом и заявил: «Я свое обещание выполнил, а теперь отстаньте все от меня!» И надобно сказать, что с тех пор к аккордеону я действительно не прикоснулся, так он и лежал лет двадцать у меня на антресолях, пока не заболел грибком и не издох. Но образование-то никуда не денешь! Оно же прет и ищет выхода. И выход нашелся сначала в простом фортепиано, который стоял дома, а потом в электрооргАне, который мне подарили на день рождения или какой-то такой же грустный праздник лет пять назад. По нотам я вообще никогда не любил играть, а все больше играл на слух или просто импровизировал. Так как времени всегда не хватало, то очень многие хорошие мелодии быстро забывались (особенно, если играть один раз в полгода!). Тогда на работе сотрудники опять на день рождения (чтобы смягчить горечь такого праздника) подарили специальную приблуду, которая из любого аналогового сигнала делает цифровой и сливает его в компьютер. Теперь я могу не только играть для себя, но и записывать музыку для других. Музыка не ахти какая сложная, но отдыхать под нее вполне можно. Правда, если вы во время отдыха слушаете исключительно тяжелейший рок, то лучше не скачивайте отсюда ничего. Предупреждаю, что каждый файл тут от одного до шести мегабайт и будет жалко его потом стирать 🙂

Ну а теперь, когда я всех предупредил, можно скачивать.

А моей маме и Эдуарду Газарову огромное спасибо, что вбили в меня музыкальную науку. Если хоть нескольким людям эта музыка понравится, то уже не зря были все эти мучения.